День Победы - Страница 110

110

В Пекин члены Политбюро Коммунистической партии Китая возвращались в приподнятом настроении. В салоне авиалайнера Y-10 — незначительно видоизмененный «Боинг-707», далеко не новая модель, но если забыть об этом, то кажется, что летишь на лучшем в мире китайском самолете, — доставившего в столицу небольшую группу пассажиров, все время полета звучал смех, радостные голоса, шутки. Чжоу Байши, сидевший чуть в стороне от партийных деятелей, чуть морщился при этом. Его вообще многое раздражало, например, генералу, привыкшему к спартанским условиям быта, претило то, что ради пары десятков человек, пусть и стоивших каждый миллиона простых китайцев, гоняли взад-вперед огромный аэробус, рассчитанный на сто восемьдесят пассажиров.

Сам Байши редко летал с таким комфортом, как сейчас — он больше привык к продуваемым всеми ветрами, наполненным гулом моторов грузовым кабинам транспортных Y-7 или тесноте салонов легких Y-11. И потому генерал сейчас наслаждался уютом мягкого кресла, и тишиной, царившей в салоне авиалайнера, тишиной, нарушаемой лишь по-детски восторженными голосами попутчиков.

Генерал понимал овладевшую всеми радость, он и сам испытывал восторг, увидев мощь той армии, в которой служил уже второй десяток лет, упорно карабкаясь вверх по лестнице иерархии. Приятно знать, что ты живешь в великой стране, являешься гражданином могучей державы, способной дать отпор любому врагу. Но начальник управления радиоэлектронной разведки НОАК, первым узнававший о новшествах, придуманных потенциальным противником, трезво смотрел на вещи. Если танки пойдут в бой против настоящего, а не условного врага, это будет означать лишь одно — что все потеряно. Война, даже завершившись победой, окажется губительной для Китая. И тем людям, что летели вместе с Байши, предстояло принять такое решение, чтобы Поднебесная, избежав ненужных жертв, лишь окрепла, получив все то, в чем нуждалась нация.

Пребывая все в том же приподнятом настроении, члены Политбюро собрались на внеочередное совещание, в отличие от большинства, не освещавшееся широко даже скупой на информацию китайской прессой. То, о чем им предстояло говорить сегодня, пока еще не могло стать достоянием публики, потому все происходило в атмосфере секретности.

— Товарищи, вам всем известно, что происходит в России, — начал председатель КНР, обведя взглядом разом посерьезневших, проникшихся важностью момента партийных деятелей. — Фактически можно говорить об оккупации России американской армией. Наш северный сосед перестал существовать, как фигура на политической арене, зато наш заокеанский сосед, разгромив Россию, многократно усилился. Выросло его влияние, укрепился моральный дух лидеров Америки, окончательно поверивших в свое могущество и безнаказанность. Русские своей слабостью лишь раздразнили их, готовых теперь диктовать свои правила всему остальному миру. И мы, очень может быть, окажемся следующей мишенью Соединенных Штатов. Нужно быть готовыми к этому, но сделать все, чтобы избежать прямого столкновения сейчас.

Все закивали, зазвучали голоса, в которых восторг теперь уступил место обеспокоенности. Молчал только Чжоу Байши, который впервые присутствовал на подобном совещании, да еще и секретном, и попросту не понимал, зачем он вообще оказался здесь.

Вслед за Председателем слово взял министр энергетики Китая. Человек, пришедший во власть не из партийных структур, а из бизнеса, успевший поработать и с русскими, и с американцами, и с японцами над совместными проектами, был напряжен и взволнован.

— Товарищи, ситуация в России сама по себе не так опасна для нас, — произнес министр. — Оккупировав Россию, американцы получили больше проблем, чем выгоды. Им придется налаживать там мирную жизнь, поддерживать порядок, восстанавливать систему власти, преодолевая сопротивление самих русских — далеко не все смирились с поражением, и американцы уже ощутили это. Опасно иное — теперь США контролируют огромные ресурсы, колоссальные запасы нефти и газа, на которые у нас давно имелись виды. Китай оказался с ложном положении. Мы потребляем ежегодно триста двадцать пять миллионов тонн нефти — и в качестве топлива, и как сырье для химической промышленности. При этом на своей территории мы добываем порядка ста восьмидесяти миллионов тонн, а разницу покрываем за счет импорта. Сорок пять процентов необходимого объема нефти мы вынуждены ввозить, в основном из стран Ближнего Востока, в частности, из Омана. Но в этом регионе все сильнее становится присутствие американцев. Уже сейчас, располагая плацдармами в Ираке, а теперь разместив группировку и в Саудовской Аравии, они могут с легкостью перекрыть транспортные пути, задушив нас энергетической блокадой — без единого выстрела.

Пока американцы ни во что не вмешиваются, но это не значит, что так будет продолжаться вечно. Основной способ доставки нефти в Китай — морем, а на море абсолютное господство у Соединенных Штатов. В Персидском заливе, Аравийском море находятся десятки их боевых кораблей, в том числе авианосцы, есть отряды боевых пловцов-диверсантов — силы, достаточные для того, чтобы все танкеры, идущие в наши порты, пустить на дно, а нефтепромыслы, питающие нашу энергетику, поднять на воздух. Наше руководство давно видело такую опасность, и потому мы всегда проявляли заинтересованность в энергоносителях из России. Проект нефтепровода «Восточная Сибирь — Тихий океан» сулил нам избавление от американского давления, возможного шантажа со стороны США. Но сейчас всем должно быть ясно, что русская нефть для нас больше недоступна. Если она и потечет куда-то из Сибири, то только на запад, через Атлантику, но не на восток. Американцы, новые хозяева природных богатств России, явно не заинтересованы в том, чтобы поддерживать нашу экономику.

110