День Победы - Страница 187

187

— Семь и шестьдесят два, русский патрон, — сообщил один из десантников, повертев в руках находку. — Калашников!

— Не отвлекаться, — скомандовал капитан. — Вперед! Порядок прежний! И не палите, черт возьми, во все, что шевелится!

Постоянно ожидая атаки, не выпуская оружия из напряженных рук, десантники добрались до пепелища. Весь путь они слышали над головами гул турбин — пара «Черных ястребов» кружила над деревней, готовая прикрыть разведгруппу огнем своих «Миниганов». Полуобвалившиеся стены, обрамляли груду золы, из которой торчал оплавившийся крест, не носивший больше и следа позолоты.

— Это церковь? — один из десантников вопросительно взглянул на командира.

— Похоже. Проверьте, что внутри!

Пока большая часть бойцов, включая и капитана, держала периметр, наблюдая за подходами, двое десантников, разбирая завалы, растаскивая обуглившиеся бревна, пробрались внутрь. При каждом движении в воздух вздымались клубы пепла, еще теплого, не до конца сгоревшее дерево жалобно скрипело под тяжелыми подошвами десантных ботинок.

— Капитан, сэр, здесь человеческие останки! — один из десантников показался в расчищенном от завалов дверном проеме, весь в саже и копоти, словно черт из преисподней. — Здесь куча народа сгорела, сэр! Здесь десятки обгоревших черепов! И еще мы нашли вот это, — он показал оплавившиеся комочки металла. — Пули, сэр!

— А вокруг полно стреляных гильз, — заметил боец из тех, что взяли церковь в кольцо, страхуя своих товарищей. — В основном от АК, но есть винтовочные, тоже русского образца, они длиннее и у них есть закраина.

— Вот дьявол! — выругался капитан. — Капрал, связь с базой!

— Есть, сэр!

В штабе аэромобильного батальона, обеспечивавшего безопасность проложенного севернее нефтепровода, донесение от разведки ждали, и потому отозвались сразу, стоило только радисту произнести в эфир свои позывные.

— База, это Эхо-один, — назвался капитан, взявший из рук своего бойца рацию. — Мы обнаружили население деревни.

Десантники, уже все вместе, принялись разбирать завалы, находя под ними все новые останки — черепа, кости, похожие на обгоревшие палки, тонкие и хрупкие, противно хрустевшие, если кто-то наступал на них случайно. От мрачной работы командира роты вновь отвлекал рация.

— Лидер, это «Воздух-три», — прозвучал в наушниках голос, чуть искаженный помехами. — С юга по дороге к деревне движутся две русские бронемашины! Веду наблюдение!

— О, черт, у нас гости, — раздраженно произнес выслушавший сообщение капитан. — Капрал, вызывай вертолет, надо встретить их!

«Черный ястреб», тот самый, доставивший десант в поселок, появился через минуту. Вертолет никуда и не исчез, просто барражировал в отдалении, контролируя подступы к деревне. Оставив половину своих людей на руинах, командир роты в сопровождении остальных погрузился в вертолет, и винтокрылая машина снова оторвалась от земли, чтобы спустя пять минут приземлиться на пути русской колонны. Тем временем за много километров от уничтоженной деревни примчавшееся по волнам радиоэфира сообщение разведгруппы вызвало тихую панику.

Майор Гровер, выслушав донесение своего подчиненного, помрачнел еще больше, хотя и до этой минуты командир пехотного аэромобильного батальона Сто первой дивизии был чернее тучи.

— Эти долбанные чеченские ублюдки подставили моих парней, моих, черт возьми! — Уильям Гровер ударил кулаком по крышке пластикового складного столика. — За выходки гребанных чурок партизаны будут мстить моим солдатам! Кретины вырезали целую деревню, словно у себя в горах! А мне, — он еще повысил голос. — Мне придется готовить пластиковые мешки, чтобы отправлять обратно в Штаты своих бойцов! Здесь заварится такая каша, черт возьми! И русские власти тоже не будут смотреть на все это сквозь пальцы! Говард, это сделали ваши люди!

Гровер перевел дух и продолжил, прежде чем его собеседники смогли вставить хотя бы слово:

— В Ираке и Афганистане бывало всякое. Солдаты, не выдерживая постоянного напряжения, открывали огонь по толпе. Сложно оставаться нормальным, когда на твоих глазах каждый день гибнут товарищи, когда нападения ждешь каждую минуту, днем и ночью, когда врагом может оказаться любой — седой старик, женщина, ребенок, когда смерть приходит от пули снайпера или фугаса, присыпанного земле у обочины. Но это было в глуши, а здесь рядом — цивилизованная Европа. И тогда гибли единицы, а сейчас — сто человек сожжены, причем в церкви вместе со священником! Сожжены нашими людьми, с нашего молчаливого одобрения!

Рональд Говард безразлично пожал плечами:

— Это нужно доказать! А ведь на самом деле чеченцы здорово облегчили вам работу, майор! Теперь русские будут бояться помогать чертовым террористам! Это хороший урок для местных, а ведь им хочется жить, хочется иметь какую-то работу, а предложить им ее здесь можем сейчас только мы!

— Вы кретин, Говард!

Майор гневно сжал кулаки, но представитель нефтяной корпорации ничуть не смутился:

— Мы лишили противника поддержки со стороны нейтрального населения. Значит, им придется создавать здесь свои базы, тащить на себе все припасы вплоть до сухпайков. Это сделает их менее мобильными! А формально во всем случившемся можно обвинить самих террористов!

Менеджер «Юнайтед Петролеум» единственный, наверное, оставался совершенно спокойным, во всяком случае, внешне. Его, в отличие даже от привыкшего ко всему командира десантного батальона, ничуть не шокировало уничтожение целой деревни в такой близости от строящегося нефтепровода, работы на котором, несмотря на атаки террористов, близились к завершению. А вот все остальные не пытались скрыть своего волнения.

187