День Победы - Страница 194

194

— Тех, кого ты нашел в лесу, убила я, а перед этим заманила в засаду, отвлекая от русской девчонки. Я не знаю, где она, мы расстались в лесу, она пола к своим, но не обратно в деревню. Она была жива и здорова, а больше я ничего не знаю.

— Как же ты стала стрелять в своих? Вы, чеченцы, держитесь друг за друга!

— Они — звери, а убить зверя не зазорно, если он становится слишком жесток!

— Точно, звери, — усмехнулся партизан. — И грызете друг друга, как звери! Только что стреляла по русским партизанам, не понравилось, решила убить парочку своих!

— Молчи, неверный шакал! Или я реши прикончить и тебя! Ты мне не нужен, только мешаешь! Убью тебя и пойду дальше!

— Я — мусульманин, — вскинулся партизан. — Я не русский — я татарин, родился в Казани, прекрасном городе! Мой прадед совершил хадж в Мекку семьдесят лет назад! мой отец совершал намаз в соборной мечети Кул-Шариф! А ты всю свою жизнь провела в каком-нибудь диком ауле, как и все твои предки!

Биноева замерла, открыв рот, удивленная этой гневной отповедью. Вздумай партизан напасть сейчас, он бы добился успеха, и «Стечкин» в руках Жанны не стал бы помехой. Но пленный не двинулся с места.

— Выходит, твои теперь охотятся на тебя, верно? — спросил партизан. — Ты убила немало своих братьев, они захотят твоей крови. Куда ты думала идти? Ты же здесь чужая, в одиночку не выживешь. После того, что случилось с деревней, чеченцев будут ненавидеть со всей силой и станут им мстить, все подряд!

— Меня не так просто убить! Те, кого послал за моей головой Турпал Исмаилов, тоже думали, что легко справятся, их было больше, у них было много оружия. Те, кто смог спастись, трусливо бежав, больше так не считают! И ты думал, что меня так просто застать врасплох, решил, что можешь убить меня, а можешь посмеяться, а теперь я могу тебя убить, когда захочу! Я тебя пристрелю и уйду дальше, и никто меня не остановит! Я вернусь в Чечню, в горы, там я родилась, там и останусь, и больше не буду прислуживать американцам! Пусть неверные убивают друг друга сами!

— До Чечни далеко, — пожал плечами партизан, забыв, что и этот жест может быть истолкован, как попытка сопротивления. — Ты можешь и не дойти! Если не хочешь служить американцам, тогда помоги нам справиться с ними! Меня зовут Азамат, и ты права, я был в деревне. Моему товарищу повезло меньше, а я ушел. Теперь я ищу свой отряд, своего командира. Когда он узнает, что ваши сделали с деревней, он захочет отомстить. И я этого хочу. А ты нам можешь помочь!

— Снова убивать своих? Ваши партизаны с этим справятся не хуже.

— Ты можешь знать что-то важное для наших командиров! Просто иди со мной, расскажешь, что знаешь, и тогда отправляйся в Чечню или куда угодно!

— Как только я приду к твоим товарищам, они меня повесят! Ты прав, твои захотят мести, и проще всего будет начать с меня!

— Этого не будет, поверь! Ты спасла ту, которая помогал мен и спасла Матвея — моего товарища, которого вы схватили в деревне!

— Я убивала русских солдат и раньше, — прошипела Жанна. — В Чечне! Много солдат! Я — ваш враг!

— Была война. Теперь мы воюем с другим врагом, прошлое можно не вспоминать, для этого будет лучшее время! Поверь, тебя не тронут! А так ты пропадешь, ты одна, в чужом краю. Здесь не выжить!

Биноева медленно опустила пистолет, только теперь почувствовав, как сильно затекла державшая его рука. Она уже успела подумать о том, как быть дальше, и не нашла ответа на этот просто и сложный одновременно вопрос. здесь она была чужой, и теперь осталась в одиночестве. Привыкнув жить в стае, чувствовать поддержку братьев, Жанна сейчас прочувствовала, как никогда глубоко, каково это, оказаться одной. Тем более, когда те самые братья были готовы драться между собой за право первым перерезать ей глотку.

Идти обратно в Чечню — хорошая мысль, но Жанна помнила, как долго они летели сюда на американском грузовом самолете. Обратный же путь предстояло проделать по земле, и это будет несравнимо медленнее. Часы полета превратятся в дни, недели странствий по враждебной земле, где каждый вправе поступить с ней, как пожелает. Она понимала русских — после того, что творили опьяневшие от крови чеченцы, их можно было ненавидеть столь люто. И теперь у нее не было выхода, до той самой минуты, когда этот партизан предложил идти с ним.

— Хорошо, я согласна, — кивнула Жанна, убирая обратно в кобуру поставленный на предохранитель «Стечкин». — Я пойду с тобой, хочу посмотреть, для войны с кем нас наняли американцы, пообещав огромные деньги. Они разгромили вашу армию за пару дней, а с вами не могут справиться сами. Мне интересно. Но учти, если ты задумал какую-нибудь хитрость, тебя я успею отправить на тот свет, и еще столько ваших, сколько смогу!

— Договорились, — усмехнулся чуть расслабившийся партизан, после того, как Жанна перестала держать его на прицеле. — Я запомню.

— Подними свое оружие, — разрешали снайперша. — Только вытащи магазин и извлеки патрон из ствола. Мне так будет спокойнее.

Азамат послушно сделал все, отомкнув рожок и передернув затвор. Выпавший патрон он заботливо убрал в карман «разгрузки», там же расположился и магазин. Повесив автомат, превратившийся в бесполезный кусок металла, за спину, вниз стволом, как научили более опытные товарищи, чтобы не замочить патроны и на засорять грязью затвор, партизан вновь обратился к чеченке:

— Я готов. Но я не знаю, куда точно идти. Карта у тебя есть? Если нет, мы можем долго кружить по этому лесу!

— Вот карта, — сухо ответила Биноева, протягивая сожженный гармошкой лист бумаги.

194