День Победы - Страница 246

246

— Сволочи! — прошипел сержант, вжимавшийся в сырую от росы землю и нервно теребя почти бесполезный сейчас АКМС. — Звери!

Второй мужчина так и не поднялся, когда к нему подошел один из дезертиров. Тот пару раз пнул свою жертву, и, не дождавшись ответа, вскинул автомат. Треснул одиночный выстрел, и тело местного жителя, содрогнувшись в последний раз, неподвижно распласталось у ног убийцы.

— Ну, кажется, все, — одни губами произнесла Жанна Биноева, увидев, что толпа бандитов движется к бронемашинам.

Девушка ошиблась. Кто-то заметил свежие следы протектора у того самого дома, возле которого укрылась Жанна с сержантом. Трое двинулись точно к кустам, за которыми лежали беглецы, а остальные, взяв оружие наизготовку, делали вид, что прикрывают их, ведя себя не более скрытно, чем мишени в тире. Пара пришельцев забралась на БТР-70, с брони получив неплохой обзор вокруг, если бы не сумерки и кроны деревьев, буйно разросшихся на участках садоводов-любителей.

— Они поймут, что мы рядом, будут искать, — прошипел сержант — Жанна вспомнила, что его называли Паша. — Нужно убираться!

— Тогда точно заметят и затравят, как зверей! Лежи тихо, не шевелись!

Двое направились к дому, обнаружив взломанный замок, а третий, не меняя курс, шел к кустам. Он прошел в шаге от застывшей Жанны, положил на землю автомат, а затем девушка услышала журчанье и почувствовала запах мочи. Только в этот миг она поняла, что выскочила из дома с кухонным ножом, которым открывала консервы, и не рассталась с ним до сих пор. Полоса неважной стали, сантиметров восемь, с заостренным наконечником. Не оружие, но только не в руках той, кого обучали профессионалы из турецкого спецназа, такими же дрянными кусками железа резавшие глотки курдам в своих далеких краях.

— Эй, сюда! — Кричали от дома. Один человек показался на крыльце, взмахнув рукой. — Тут кто-то был! Чайник еще горячий, еда на столе!

— Еще какие-то крысы завелись? Толян, обшмонай еще хату, может они в подполе заныкались! Пацаны, ищите следы!

Дезертиры, несмотря на отсутствие слаженности, не перестававшие быть опасными, разбежались по двору, и через минуту один из них крикнул:

— Нашел! Роса сбита! От самого крыльца след!

Оказавшийся самым глазастым парень двинулся точно туда, где укрылись Жанна и русский сержант, и где стоял, застегивая штаны, один из дезертиров. Паша, поняв, что их вот-вот обнаружат, щелкнул флажком предохранителя АКМС, и этот звук, ничтожно тихий, тонущий в рокоте работавших вхолостую моторов, услышал тот, кто был ближе всех к кустам. Он развернулся на звук всем корпусом, и не увидел, как позади возник, словно соткавшись из пустоты, темный силуэт, и в свете лунный сверкнула сталь поднимаемого для удара ножа.

Жанна Биноева подскочила, словно подброшенная пружиной. Она атаковала, как змея, которой ненароком наступили на хвост. Противник только успел сделать вдох, чтобы крикнуть, предупреждая товарищей, когда в шею ему впился клинок, рассекая артерии. Захрипев, дезертир, захлебнувшийся собственной кровью, повалился на сырую траву, а Жанна уже подхватила с земли его оружие.

— Беги, — крикнула она сержанту, передергивая затвор АК-74, привычного и простого оружия, и надеясь, что его магазин полон. — Давай в степь! Оторвись на сотню метров, отвлеки их огнем! Ну же, беги!

Паша вскочил и, низко пригнувшись, бросился в указанном направлении. Ему дали целых тридцать секунд, прежде чем вразнобой закашляли автоматы, а затем к ним присоединился башенный ПКТ, выпустивший длинную, патронов в сорок, очередь куда-то во тьму. В спину беглецу ударили яркие лучи фар бронетранспортера, и в их свете Жанна отчетливо различала силуэты дезертиров, пытавшихся выстроиться в цепь.

— Взять! За ним, — крикнул кто-то, повелительно взмахнув рукой. — Огонь!

Переведя переключатель режимов огня в положение «одиночные выстрелы», Биноева нажала на спуск. АК-74 с его малокалиберным патроном — не лучшее оружие для стрельбы на большие дистанции, но когда цель менее чем в сотне метров, лучше него придумать что-то трудно. Первая же пуля калибра 5,45 миллиметра, разогнавшаяся до сверхзвуковой скорости, свалила командира, и прежде, чем его товарищи что-то поняли, еще двое рухнули на землю, как подкошенные, а третьего отбросило к борту бронемашины.

— Снайпер! Это снайпер! Засада!

Дезертиры залегли, открыв беспорядочный огонь во все стороны. Из бэтээра слышался женский плач, крики. Снова гулко заухал пулемет, поливая огнем все вокруг. Очередь ударила в землю в нескольких метрах от Жанны, вспомнившей, что на бронетранспортерах есть и ночные прицелы, правда, не рассчитанные на стрельбу по отдельному человеку, но все же…

С окраины станицы раздались короткие очереди — это сержант Паша поддерживал Жанну огнем. Пули с лязгом вонзались в бронированный борт БТР-70, высекая снопы искр. Биноева, воспользовавшись тем, что ее противники отвлеклись, пытаясь отвечать огнем, выпустила пару коротких очередей по бронемашине, пытаясь хотя бы зацепить смотровые приборы, лишая ее экипаж, единственных, кто был опасен по-настоящему, обзора. Возможно, попала, поскольку пулемет замолчал, но тотчас напомнила о себе БРДМ-2, вот только стреляла она куда-то в другую сторону. Тяжелый КПВТ зашелся огнем, а через миг броневик взорвался, и вспышка осветила все вокруг. Жанне стали видны пытавшиеся отползти за БТР дезертиры. Один из них поднялся на колени, вскинул автомат — и упал, заваливаясь на спину и всплеснув руками, когда сверхскоростная пуля впилась ему в грудь.

246