День Победы - Страница 408

408

— Мы выполняем приказ командования, сержант, — сурово произнес Басов, взглянув в глаза своего бойца. — А приказы не обсуждаются! Порядок уже забыл, дисциплину? Все, что могли, мы сделали, и теперь кому-то наши стволы требуются в другом месте.

Полковник и сам не знал, чем вызван приказ о передислокации. Взяв с собой все, что были в силах унести, партизаны погрузились в неприметную фуру на овощном складе на окраине райцентра Коноша, чтобы пересечь тайком чуть не полстраны. Басов не мог знать, что в эти дни по русским дорогам колесило немало таких же «дальнобойщиков», как те, которые везли его отряд к неведомой базе. Десятки фур пролетали по пустынным шоссе, внезапно сворачивая с них, исчезая в лесной глуши, чтобы вновь появиться на автострадах, но уже без груза, с новыми документами.

«Скания» съехала с асфальтовой ленты шоссе на проселок, и тряска сразу стала гораздо ощутимее, так что самые невозмутимые бойцы проснулись, осоловело моргая. Партизаны, находившиеся в фургоне без связи с внешним миром, не могли видеть, как фура ткнулась в запертые ворота, высокие, окрашенные в зеленый цвет, за которыми были видны ряды одно- и двухэтажных строений, похожих на казармы или бараки. Водитель нажал на клаксон, дважды, затем, с секундным перерывом, еще два раза. Ворота немедленно распахнулись, и появившийся в проеме человек в камуфляже, с висевшим на плече АК-74, сделал приглашающий жест, отступая вглубь тщательно подметенного двора.

Наконец, тягач остановился, и Алексей Басов, легко, точно молодой, поднялся на ноги, закидывая за спину туго набитый рюкзак и держав автомат за цевье.

— Группа, подъем, — негромко, но так, что услышал его каждый, скомандовал полковник. — Прибыли! Оружие и вещи с собой!

С лязгом распахнулись двери прицепа, с которых только что безжалостно была сорвана пломба. Партизаны услышали приглушенные голоса, какую-то возню, затем в рядах коробок образовался проем и кто-то, заглянув внутрь, в душный мрак, произнес:

— Выходи! Приехали!

— Группа, к машине! — раздался голос полковника.

Басов первым спрыгнул на потрескавшийся асфальт, осмотревшись по сторонам. Кирпичные коробки зданий, аккуратные дорожки, крытые беседки, тщательно подстриженные, как по линейке, кусты, клумбы и удивительное безлюдье всюду, если не считать водителей фуры и пары молодых мужчин с автоматами, запиравших изнутри глухие ворота. Следом за полковником посыпались на землю, как горох из дырявого мешка, остальные бойцы, настороженно озиравшиеся по сторонам. Последним выгрузили пленного, ему пришлось помогать, поддерживая под локти.

— В одну шеренгу становись, — скомандовал Басов. — Равняйсь! Смирно!

Партизаны торопливо выстроились в ряд вдоль фуры, и, словно этого только и дожидаясь, из ближайшего барака-казармы вышли двое, тоже в камуфляже, но не державшие на виду оружие. Когда они приблизились, Басов, узнав одного из этих двоих, по въевшейся в кровь привычке подтянулся, громко отрапортовав:

— Товарищ генерал, группа в количестве одиннадцати человек прибыла!

— Вольно, — вполголоса произнес в ответ генерал Бражников. Командующий партизанским движением в северном секторе обвел внимательным взглядом из-под седых кустистых бровей лица мужчин и женщин, замерших молча в строю. Кто-то увидел бы перед собой уставших, затравленных, измученных постоянным ожиданием засады, нападения, предательства людей. Генерал видел бойцов, готовых убивать и умирать ради той идеи, в которую они верили. Никого не заставляли воевать, здесь остались те, для кого такой выбор был осознанным. И каждый знал, на что идет, что может ждать его. Знал — и не думал отступить.

— С прибытием бойцы! — гаркнул, повысив голос, генерал, и партизаны невольно вытянулись в струнку, пожирая глазами начальство. — Вот ваш новый дом, — он обвел рукой вокруг себя. — Это бывший пионерский лагерь, давно уже заброшенный, фактически бесхозный. Мало кто знает о нем. Здесь вы проведете несколько ближайших дней, возможно, недель. За это время вам предстоит пройти интенсивный курс боевой подготовки, освоить новое оружие и снаряжение. О вашем присутствии здесь не должна знать ни одна живая душа. Здесь вы вместе с бойцами других отрядов, которые прибудут позже, будете ждать приказа.

Партизаны слушали молча, внимательно, впитывая каждое слово. Все, что происходило с ними в последние дни, было странным, никто не считал нужным давать объяснения. Бойцы принимали это, как должное, зная, что в решающий момент все карты будут открыты. И им вновь придется играть в прятки со смертью, и кто-то неизбежно потерпит поражение. А желанная победа станет еще чуточку ближе.

— Ведите людей в третий блок, полковник, им нужно хорошенько отдохнуть, — распорядился Бражников. — Пока еще для этого есть время. Сержант, проводи бойцов! пленного — на гауптвахту! Смотрите, не помните!

Один из охранников, дежуривших на воротах, рысью бросился к партизанам, увлекая их за собой, к одному из бараков, на самом деле вполне добротных, аккуратно выглядевших построек даже с занавесками на окнах и стоявшими на подоконниках цветами в пластмассовых горшках.

— Располагайтесь, — приказал Басов, пропуская внутрь своих бойцов, тащивших тяжелые рейдовые рюкзаки. — Сегодня по плану всем полный отдых! Занятия начнутся с завтрашнего дня! Прием пищи через час! Оружие держать при себе!

Партизаны шумно прошли по длинному темному коридору, обе стены которого были прорезаны множеством дверей, ведущих в просторные, довольно скудно обставленные палаты. Было заметно, что часть мебели вывезли, но столы, стулья, даже шкафы и, самое важное, койки, остались. На стенах висели какие-то картины, кое-где просто пустые рамки. Бойцы, громко переговариваясь, разбрелись по палатам, и пустое, давно привыкшее к безмятежной тишине помещение наполнилось звуками голосов, даже смехом.

408