День Победы - Страница 429

429

Егоров помотал головой, словно пытаясь развеять одолевавшие его сомнения:

— Одна подлодка? Полагаете, вас хватит надолго? Хорошо, если успеете пустить на дно хотя бы один эсминец «звездно-полосатых», но едва ли вы сумеете сделать большее!

— Возможно, эта единственная подлодка станет той песчинкой, которая склонит чаши весов в нашу пользу, козырем, который позволит выиграть партию, тузом, припрятанным в рукаве, — покачал головой Громов, взявший на себя разговор с Егоровым и предоставив товарищам право остаться сторонними наблюдателями. — Самое главное сейчас для нас — иметь ее готовой к выходу в открытое море и быть уверенными, что на борту ничего внезапно не сломается, когда подлодка отойдет на пару сотен миль от берега. А эту работу мы хотим поручить именно вам.

Все трое уставились на Егорова, своими пристальными взглядами просвечивая его, точно рентгеном. Наверное, было не сложно угадать, о чем думает перешагнувший пятидесятилетний рубеж мужчина, потерявший все, что могло заставить его жить даже в этом подлом мире. Нет ни одного родного человека, только пустая квартира на городской окраине, куда так не хочется возвращаться после трудного рабочего дня, чтобы вновь не вслушиваться в звенящую тишину. Работа, правда, была, но, словно в насмешку, теперь каждый день ему приходилось рушить то, что, порой сам же и создавал. Новые хозяева платили щедро, но это имело значение для других, молодых, тех, кому было о ком заботиться.

— Я готов, — спокойно произнес Егоров, понимая, что не будет пути назад. скорее всего, обратно он уже не вернется, как бы ни вышло дальше. но это как раз Виталия волновало меньше всего. — Когда отправляться?

— Через пару дней, — так же спокойно, словно и впрямь мог предвидеть будущее, сообщил Максим Громов. — Вам сообщат. Оставьте свой номер и ждите. Можете собрать вещи, но не слишком много, на месте получите все необходимое.

Молчаливые охранники проводили Виталия до выхода со странной автобазы. Всю дорогу домой он вспоминал, прокручивая, точно кинопленку, этот странный разговор, удивляясь, как точно эти люди предсказали его поведение. Егоров успел подумать о многом, но только одна мысль так и не посетила его — мысль о том, правильно ли он поступил, приняв необычное предложение.

Через два дня, как и было обещано, ему позвонили, приказав собираться. У подъезда Виталия уже ждала машина, неприметная «Газель», доставившая его и еще полдюжины смутно знакомых мужчин с судостроительного завода на аэродром. А там, у распахнутого грузового люка готового к взлету транспортного тяжеловеса Ан-12Б их уже ждал Владимир Шаров. Подводник, как и прежде, был облачен в камуфляж, застегнув бушлат по самое горло.

— Прошу на борт, товарищи, — произнес моряк, делая приглашающий жест рукой. — Взлетаем через пятнадцать минут. В воздухе пробудем десять часов, после чего приземлимся в Магадане. Комфорта не обещаю, но до места доберемся наверняка!

Протискиваясь между уложенными в штабеля ящиками с непонятной маркировкой, Виталий Егоров прошел следом за Шаровым в переднюю часть грузовой кабины, где находились сидения для нескольких пассажиров. Как только люди оказались на борту, немедленно поднялась грузовая аппарель, сомкнулись створки люка, и через несколько минут транспортный «Антонов», влекомый вышедшими на взлетный режим турбовинтовыми двигателями АИ-20М, оторвался от земли, взяв курс в сторону уральских гор.

Когда поднялись на приличную высоту, наверное, километров пять-шесть, как предположил Егоров, в кабине стало ощутимо холодать, да и дышать оказалось не так легко, что на земле. Кое-кто из попутчиков разговаривал, другие просто спали, закутавшись в теплые куртки и надвинув на лица шапки. Сам Виталий осторожно подсел к Шарову, и, дождавшись, когда тот обратит на него внимание, спросил:

— Товарищ капитан, вам только ремонтники нужны? Если вы изучали мою подноготную, знаете, наверное, где я служил срочную.

— Северный флот, подводник, — кивнул Шаров. — БЧ-5. Знаю, тогда готовили неплохо, получше, чем сейчас. Но это было давно.

— Все, что я забыл, вспомню. А все, чего не знал, узнаю. Я не хочу стоять на берегу и смотреть, как вы уходите в свой последний поход. Я тоже хочу воевать за свою родину!

— Если с вашей помощью нам удастся восстановить лодку, привести ее в боевую готовность после того, как она несколько месяцев стояла у причальной стенки почти без обслуживания, ваш вклад в победу будет большим, чем у кого-либо, включая и меня.

— Этого мало. Я хочу остаться на борту. Я все обдумал и принял решение. Вы же знаете, на суше меня ничто не держит.

— Я знаю и сочувствую.

— Так в чем же дело? Я смогу быть полезным для вас!

Владимир Шаров пристально посмотрел на Егорова, словно пытаясь отыскать в нем какую-то слабину, понять, бравада ли это, или решение уверенного в себе и в своих действиях человека.

— Скорее всего, все, кто выйдет в море под моим началом, погибнут, и у них не будет даже могилы. Мы не ждем орденов и оркестра после возвращения в базу. Это дорога в один конец. Подумайте об этом, пока мы еще остаемся на суше, времени на размышления будет достаточно. А когда все будет готово, примете окончательное решение, и я не стану возражать, как бы вам ни хотелось поступить.

Грузовой Ан-12Б приземлился, как и было обещано, в Магадане. На посадочной полосе ремонтников уже ждал автобус, в котором кроме немолодого водителя сидели еще трое, неразговорчивые, настороженные, постоянно посматривавшие на стоявшие возле ног большие сумки, сквозь которые проступали очертания чего-то угловатого. Виталий Егоров сразу распознал пулемет ПКМ по его патронному коробу в одном из баулов, решив, что и в остальных должно быть укрыто нечто подобное, может, даже посерьезнее.

429