День Победы - Страница 671

671

— А в этом вы ошибаетесь. На базе в Раменском находится не более пятнадцати тысяч американских солдат, если не считать всякий технический персонал — их основные силы дислоцированы на севере, в зоне строительства нефтепровода, на Дальнем Востоке, но, прежде всего, находятся на Урале, и вернуться в Москву быстро они не сумеют. К тому же мы зафиксировали за последние сутки взлет не менее двадцати тяжелых транспортных самолетов, уходящих курсом на юг, наверняка в Саудовскую Аравию, где янки сейчас встряли всерьез. А у нас только в столице более пятидесяти тысяч полицейских, и, поверьте, оружие они носят не для красоты. И каждому из них я доверяю целиком и полностью, в особенности, начальнику городского управления внутренних дел, который начнет действовать, как только получит команду. Его подчиненные в течение часа возьмут под усиленную охрану все важные объекты, прикроют их надежно. Но наша главная ударная сила — это отдельная оперативная бригада, созданная на базе Софринской Двадцать первой бригады Внутренних Войск. Почти четыре тысячи солдат, оснащенных и обученных по армейским стандартам. У них на вооружении имеется легкая бронетехника, боевые вертолеты Ми-8, противотанковые и зенитно-ракетные комплексы, и каждый из этих парней за плечами имеет реального боевого опыты на десятерых американцев. И они готовы выполнить любой приказ. С первых дней американской оккупации мы создавали новую армию и готовили ее к предстоящим боям, и теперь пришла пора пустить ее в дело. И каждый наш солдат выполнит полученный приказ!

— И с чего начнем? — поинтересовался глава Министерства связи, все еще пребывавший в растерянности. — Вокзалы, почта, телеграф, как завещал великий Ленин.

— Однозначно, — без намека на усмешку кивнул Лыков. — Но во времена нашего всенародно любимого вождя не было еще телевидения. С него, пожалуй, и начнем. Итак, господа, мы снова в состоянии войны, с этой самой минуты, и спрашивать с каждого, а также наказывать тех, кто не оправдает моего доверия, я буду по его законам!

А через двадцать минут кортеж Валерия Лыкова под вой сирен патрульных машин дорожной полиции, сопровождавших вереницу черных «Мерседесов», пролетев по московским улицам, подъехал к телецентру Останкино. Первое, что бросилось в глаза выбравшемуся из бронированного нутра лимузина министру — угловатые силуэты боевых машин, тут и там возвышавшихся над припаркованными перед входом легковушками. БТР-80 и «Тигры» столичной полиции взяли вонзавшую свой шпиль в небо телебашню в плотное кольцо. Оказавшиеся рядом прохожие в панике бежали, увидев направленные в их сторону стволы крупнокалиберных пулеметов и множество людей с оружием.

— Все готово, господин министр, — к Лыкову подскочил плечистый седой человек с полковничьими погонами и висевшим на плече компактным АКС-74У. Он торопливо приложил широченную мозолистую ладонь к скатанной на лбу шапочке-маске. — Можно начинать хоть сейчас. Мои бойцы контролируют все подходы и внутренние помещения.

— У нас будет немного времени, считанные минуты, прежде чем спохватятся американцы. В Раменском десятки боевых самолетов. Телецентр могут просто разбомбить.

— На ближайших зданиях стрелки с ПЗРК. — Полковник и сам понимал, что этого мало, что «Стрела» или «Игла» не сможет помешать выполнить свою задачу истребителю, летящему на высоте десять тысяч километров вдвое быстрее звука.

В коридорах телецентра было непривычно тихо. Персонал забился по углам, с опаской глядя на бойцов в армейском камуфляже или черных комбинезонах полицейского спецназа, скрывавших свои лица под масками и не выпускавших из рук оружия. Кое-кого уложили в пол лицом прямо в коридорах. Лыков, увидев это, лишь досадливо поморщился. Но в студии люди были. Только что они готовились к очередному выпуску новостей, а теперь растерянно глядели на главу Правительства, появившегося в сопровождении группы офицеров.

— Это их главный технический специалист. — Седой полковник указал на бледного от испуга человека, кажется, только сейчас понявшего, что это вовсе не террористы захватили телебашню.

— Мне нужен эфир одновременно на всех каналах, — начал без прелюдии Лыков. — Прямой эфир. И по спутнику тоже, хотя бы на ближайшие страны.

— Это возможно, если другие каналы приостановят свое вещание, — неуверенно произнес телевизионщик.

— Они приостановят. — Лыков усмехнулся, представив, как в другие студии сейчас врываются люди с оружием, укладывая на пол дикторов, редакторов и прочую братию, просто ломая аппаратуру ударами прикладов. А обыватели, сидевшие в своих домах перед телевизорами видели, как картинка на экране вдруг сменяется пустотой.

— Все готово, — наконец сообщил работник телецентра. — Можем начинать!

— Мне нужен прямой эфир, несколько минут, а затем ставьте вот эту запись. — Министр протянул компакт-диск с кадрами, снятыми в Нижнеуральске покойным Уильямом Бойзом.

Валерий Лыков уставился исподлобья в черный объектив телекамеры, и, дождавшись взмаха оператора, заговорил, четко, неторопливо, стараясь не думать о выруливающих на взлет F-16 с полной боевой нагрузкой. Главное — успеть сказать все, что хотел, а что будет потом уже не так важно.

— Граждане, — произнес министр, которого в этот момент видели миллионы людей, не только в России, но и в тех странах, где смотрели российские спутниковые каналы — телевещание американцы на свои спутники переводить не стали. — Россияне, братья и сестры. Я обращаюсь к вам из студии в Останкино, к тем, кто считает себя патриотами. Мы долго терпели присутствие чужаков на своей земле. Мы поверили американцам, лживо заявлявшим, что они здесь для помощи нам, что они никогда не вмешаются в дела нашей страны. И вот на Урале идет настоящая война, в которой каждый день гибнут сотни, тысячи наших сограждан. Американцы говорят, что помогают нам бороться с террористами. А я скажу вам — там нет террористов, во взятом в нерушимое кольцо осады Нижнеуральске. Там есть настоящие патриоты, отстаивающие свободу России не на словах, а с оружием в руках. И умирающие во имя этой свободы. Я призываю вас придти им на помощь. Кто может, берите в руки оружие и сражайтесь за нашу свободу, за наше общее будущее, за счастье ваших родных и любимых. С этой минуты от лица России и ее народа я объявляю войну Америке, хотя в этом нет нужды — война уже идет, и начали ее не они. Отважный человек, не россиянин, но сделавший для России намного больше, чем каждый из нас, ценой своей жизни позволил увидеть, что творят незваные чужаки на нашей земле. И вы сейчас увидите все это. Без купюр. Без цензуры. Гибнут люди без всякой вины, без причины, просто потому, что искренне любят свою родину. И их смерти должны быть отмщены. Враг должен уйти с нашей земли или умереть здесь. Во имя этого я, Валерий Лыков, готов сам принять смерть, если только кровью смогу смыть позор предательства, на которое я пошел, приняв власть из рук американцев. Но все, что я и мо люди сделали за эти месяцы, мы сделали во имя России. Россия будет свободой!

671