День Победы - Страница 674

674

Каждый из летевших со скоростью звука «Боевых соколов» сбросил по две управляемые пятисотфунтовые фугасные бомбы GBU-38 с высоты четырех тысяч метров. Три из них прошли мимо цели из-за сбоя спутниковой системы наведения, но остальные легли точнее, поразив телебашню Останкино. Тысячи москвичей, оказавшиеся в эти минуты на улицах, видели, как шпиль, взметнувшийся высоко в небо, качнулся, а затем, окутавшись дымом и пылью, переломился пополам.

— Будь я проклят! — Командир экипажа «Апача» без опаски высунулся из-за укрытия, во все глаза глядя на медленно заваливающуюся набок башню.

— Гарри, бежим отсюда! Скорее! Шевели ногами!

Пока обступившая вертолет толпа приходила в себя, оба пилота со всех ног рванули по какому-то узкому переулку, распугивая оказавшихся на пути прохожих криками и выстрелами. Они выскочили на широкое шоссе, по обе стороны которого возвышались многоэтажки с яркими рекламными плакатами.

Рев моторов заставил американцев остановиться, тревожно озираясь. По улице, бесцеремонно раздвигая легковушки и маршрутные такси, катил бронетранспортер, облепленный вооруженными до зубов солдатами.

— Джон, не стой, шевелись! — Командир экипажа первым пришел в себя, кинувшись обратно в переулок. — Беги!

Бронемашина, подрезав поток авто, вырулила на тротуар, с нее спрыгнуло несколько человек, кинувшиеся вслед за летчиками со сбитого «Апача». Оператор, остановившись, выстрелил в их сторону, давя на спусковой крючок, пока затвор его «беретты» не встал на задержку, сигнализируя о том, что магазин опустел.

Небольшая круглая башенка русского БТР развернулась, качнулись, опускаясь, спаренные стволы пулеметов, и длинная очередь стегнула свинцовым бичом по асфальту, сметя с него две фигурки в летных комбинезонах. Один из бойцов Внутренних Войск, держа наготове свой АК-74, подошел ближе, бросив на окровавленные трупы короткий оценивающий взгляд, и тотчас кинулся к своей машине. Он едва успел взобраться на броню, как взвыл дизель, срывая с места многотонную громаду бронетранспортера. С окраины города уже доносился частый треск автоматных очередей, порой полностью заглушавшийся взрывами, и небо постепенно затягивал черный дым.

Старший сержант московской полиции Александр Колобов вместе с другими патрульными коротал время в дежурке под чай и байки, когда туда, едва не сорвав с петель жалобно скрипнувшую дверь, ворвался замначальника райотдела. По его выпученным лазам и побелевшему, как полотно, лицу стало понятно без лишних слов, что происходит нечто неожиданное.

— Какого хрена сидите?! — завопил, еще не отдышавшись как следует прямо с порога майор, одергивая китель. — Все бегом марш в ружпарк! Автоматы, полный боекомплект, бронежилеты и каски всем! Шевелись!

— Товарищ майор, а что происходит-то?

Офицер уставился на Колобова, как на какого-то уродца из кунсткамеры, а затем предложил:

— Телевизор включи, сержант! Или радио!

Кто-то из патрульных щелкнул кнопкой, и из динамиков старенького японского радиоприемника полился спокойный, уверенный голос главы Правительства России:

— …берите в руки оружие, сражайтесь за наше будущее, за нашу свободу, за счастье своих родных и близких! Россия будет свободной!

— Получен приказ из главка — силами отделения блокировать Рязанское шоссе, — сообщил между тем майор. — Не допустить продвижения американских войск вглубь города. Построение во дворе через пять минут!

— Значит, все-таки попробуем отыграться? — Александр Колобов почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза. — Будем снова воевать с американцами?

— Какое там воевать, — истерично закричал молодой сержант. — С американцами тягаться?! Нас в пять минут раскатают! Раздавят, и не заметят, дальше пойдут!

— Сопли подбери, пацан! — рявкнул неожиданно зло майор. — Кто нас раскатает? У них в Раменском только легкая пехота и десант. Из техники одни «хамви» с пулеметами и легкой броней. Наш БТР против этого дерьма — танк! Перещелкаем их на хрен!

— Да у них целая авиадивизия в десяти минутах лету от Москвы! Истребители, штурмовики, «Апачи»! Весь город сровняют с землей вместе с нами!

Майор, сделав широкий шаг вперед, молча, почти без замаха, вбил свой немаленький кулак в челюсть брызгавшего слюной сержанта, так, что тот, захлебнувшись собственными словами, клацнул зубами, сваливаясь со стула.

— Слушай меня, бойцы, — произнес, обведя взглядом затихших полицейских замначальника отдела. — Я получил приказ и выполню его, с вами или без вас. Я не собираюсь остаток жизни прожить цепной шавкой на поводке американцев. Я защищал эту страну в чеченских горах, как и многие из вас, и буду снова воевать за нее. Кто со мной — марш за оружием и строиться во дворе. А те, кому своя шкура дороже, сдать оружие и документы и прочь отсюда, к едреней фене! На раздумья пять минут!

Колобова словно ветром сдуло. Выскочив вслед за майором, он со всех ног кинулся к ружпарку, где уже переминался с ноги на ногу пожилой старшина, торопливо совавший в руки подбегавшим полицейским магазины и пачки патронов. Через полторы минуты старший сержант уже нахлобучил на голову тяжелый пулезащитный шлем и возился с застежками тяжелого бронежилета, сдавливавшего спину и грудь надежной тяжестью. Вокруг толпились товарищи, тоже экипированные по-боевому, лязгали затворы. Распечатав пачку, Александр принялся заталкивать толстые девятимиллиметровые патроны СП-6 в магазины. Компактный автомат «Гроза» ОЦ-14 уже висел на плече, а пояс оттягивала кобура с табельным пистолетом Ярыгина «Грач».

674