День Победы - Страница 742

742

— Ложимся на курс сорок пять, скорость восемьсот. — Голос Юдина звучал глухо, без тени эмоций. Казалось, это говорит какой-то особо сложный автомат, а не живой человек. — Будем на месте через семьдесят пять минут.

«Ильюшин», накренившись и едва не чиркнув по гребням волна законцовкой широкого крыла, развернулся, нацеливаясь остекленным носом на неразличимые еще никакими приборами берега Камчатки. Он продолжал полет, прижимаясь к воде так низко, как это было возможно. Командир экипажа, вцепившийся в штурвал, чувствовал, как по виску стекает капелька пота, а ладони вот-вот сведет судорогой — приходилось прилагать чудовищные усилия, удерживая тяжелый самолет у самой поверхности воды. Любое неверное движение могло привести к мгновенной катастрофе. Ил-76 не имел множества из тех полезных приборов, к которым давно привыкли летчики, например, Сил специальных операций США, таких, как РЛС следования рельефу местности. Только глазомер и молниеносная реакция пилота — вот и все, на что можно полагаться в этом полете. Обнадеживало лишь одно — в случае ошибки пилота экипаж почти не будет страдать, смерть при ударе многотонной крылатой машины о воду не заставит ждать себя долго.

— Теперь сможем оставаться невидимыми для радаров «косых», — пояснил свой маневр Юдин, немного придя в себя.

Сухов, скептически хмыкнув, покачал головой, не ослабляя ни на миг внимания и продолжая отслеживать показатели практически всех приборов одновременно:

— Больно это нам поможет! От АВАКСа на предельно малых высотах не скрыться!

При мысли о том, что где-то над Хоккайдо на большой высоте сейчас кружит один из японских самолетов дальнего радиолокационного обнаружения Е-2С или Е-767, чей радар без особого добивал на пять-шесть сотен верст, Юдин только сглотнул, наигранно рассмеявшись:

— Фигня, братуха, прорвемся! Должны прорваться — сам знаешь, как нас ждут там, на Камчатке!

Снизившись до самых волн, «ильюшин», создатели которого в свое время едва ли задумывались о технологии «стеллс», на какое-то время исчез с экранов радаров, и своих, и чужих, но по-настоящему невидимым он стать все-таки не мог.

Эскадренный миноносец Морских сил самообороны Японии DDG-176 «Чокаи» типа «Конго» шел вдоль западного берега Камчатского полуострова экономическим двадцатиузловым ходом курсом на юго-восток. Его капитан благоразумно держался подальше от изрезанной бухтами суши. Разведка ничего определенного не сообщала о состоянии русских береговых ракетных комплексов SSC-1B, и командир «Чокаи» предпочитал думать, что их сверхзвуковые крылатые ракеты находятся в боевой готовности, не подходя к берегу ближе двухсот километров.

В прочем, не менее опасно было находиться и в открытом море. Несмотря на громкие лозунги с высоких трибун, японский офицер знал, что у русских остались флот и авиация, и любая оплошность может стоить множества жизней. Именно поэтому на борту эсминца ни на минуту не теряли бдительности. Бортовой локатор ощупывал своими лучами небо над третью акватории Охотского моря и значительной частью Камчатки, хотя резко пересеченный рельеф местности осложнял наблюдение, создавая множество «слепых зон». А мощный сонар SQS-53 американского производства непрерывно долбил акустическими импульсами толщу воды — угроза, исходящая от подлодок русских, пусть их остались в строю считанные единицы, была вполне реальной.

«Чокаи», неторопливо крейсировавший вдоль береговой черты, представлял собой настоящую плавучую крепость, бастион из кевлара и стали водоизмещением девять с половиной тысяч тонн. Локаторы и ГАС, сопряженные в единое целое информационно-управляющей системой «Иджис», позволяли обнаружить любую воздушную, надводную или подводную цель на расстоянии в десятки и даже сотни миль. А без малого девяносто зенитных ракет «Стандарт-2» и противолодочных ракето-торпед «Асрок» в ячейках вертикальной пусковой установки «Марк-41» не оставили бы противнику ни одного шанса.

Даже в одиночку эсминец имел все шансы выйти победителем в схватке с тем немногим, что осталось от русского флота на тихом океане. Но «Чокаи» не был единственным японским кораблем в этих водах — вместе с еще четырьмя эскадренными миноносцами и фрегатами Сил самообороны он создавал почти непроницаемое кольцо блокады вокруг Камчатки, на земле которой русские и японские солдаты продолжали щедро проливать кровь в споре за то, чьему флагу развеваться над сопками полуострова.

Фазированные антенные решетки поискового радара SPY-1D(V), полотнища которых были установлены на гранях пирамидальной надстройки эсминца, испустили в пространство очередной импульс энергии. А через мгновение оператор, не отрываясь, смотревший в монитор, сообщил:

— Воздушная цель по пеленгу два-два-пять! Дальность тридцать две мили! Движется на малой высоте со стороны материка на северо-восток!

— Это русские! Объявить боевую тревогу!

Приказ командира бросил на свои посты несколько десятков моряков, составлявших команду японского эсминца. Корабль не изменял курса и не увеличивал скорость, но лучи радаров управления огнем скрестились на тщетно пытавшемся спастись на малой высоте русском самолете.

— Цель захвачена! — четко доложил оператор вооружения, находившийся перед расцвеченной яркими огнями панелью управления системы «Иджис».

— Уничтожить цель! Огонь!

На корме и носу эсминца откинулись крышки, и две зенитные ракеты «Стандарт» RIM-66M средней дальности, покинув пусковые контейнеры, взвились свечой в небо. Оставляя за собой быстро тающий дымный след, ЗУР развернулись в сторону цели, которую их полуактивным головкам самонаведения указывали РЛС SPG-63. Разгоняясь до максимальной скорости тысяча метров в секунду, «стандарты» рванули наперерез русскому транспортнику, беря его в клещи. Но на борту Ил-76 уже были готовы к неприятностям.

742