День Победы - Страница 773

773

Поредевшая цепь японских солдат добралась уже до середины склона. Пользуясь замешательством противника, они припустили бегом, оставляя позади бронемашины, с которых изредка постреливали пулеметы. Один из пехотинцев Сил самообороны услышал, как что-то сухо щелкнуло под подошвой опустившегося на землю ботинка, а затем, прежде чем он успел это осознать, из-под ног ударило пламя. Круглая коробочка противопехотной мины ПМН-4 диаметром меньше лазерного компакт-диска, содержала в себе всего пятьдесят граммов взрывчатки, и, когда сработал от тяжести человеческого тела нажимной взрыватель, «адская машинка», чуть присыпанная землей, пришла в действие.

Японский солдат пронзительно завизжал от боли, когда взрыв оторвал ему ступню и половину голени. Упав и по-прежнему крича, он покатился по земле, пока не наткнулся на протянутую в траве проволоку. Растяжка легко порвалась, инициируя детонатор мины ОЗМ-72. с негромким хлопком боевая часть мины, подброшенная вышибным зарядом, взвилась на высоту половины человеческого роста над землей и затем взорвалась, выбрасывая вокруг кольцо шрапнели. Японские солдаты, находившиеся на расстоянии до двадцати пяти метров, повалились на землю, принимая своими телами порцию стали.

Попав на минное поле, полукольцом опоясывавшее вершину сопки, вражеская пехота замешкалась. Кто-то попятился назад, другие застыли на месте, опасаясь сделать лишний шаг. Когда перед тобой вражеские солдаты, это опасно, но исход схватки решает выучка, быстрота реакции, личная отвага бойца. Но все это теряет ценность перед притаившейся в земле слепой угрозой, смертью, не различающей плохих и хороших бойцов, и поэтому Михаил Фокин понимал растерянность врага. Сейчас японцы представляли собой скопление отличных мишеней, но продолжать бой у младшего лейтенанта не было уже ни сил, ни возможностей.

— Взвод, слушай мою команду, — офицер обвел взглядом собравшихся вокруг него бойцов. Всего пятеро, а было две дюжины. Пять уставших, раненых, растерянных мужчин, оружие в руках которых было не опаснее сковородки. Но они оставались воинским подразделением и продолжали выполнять приказ. — Мы выдержали бой с превосходящими силами противника, сдержали его, насколько это возможно. Мы действуем без связи с вышестоящим командованием, без какой-либо поддержки. Поэтому приказываю оставить позиции и двигаться в тыл, на соединение с главными силами батальона и бригады. С собой — личное оружие, побольше боеприпасов. Уходим немедленно!

В тот момент, когда пять бойцов, возглавляемые своим командиром, скатились по склону к подножью, скользя, спотыкаясь, хватаясь в последний момент за протянутые руки товарищей, один из японских БТР двинулся вперед. Бронемашина массой четырнадцать с половиной тонн прошла по жидкому минному полю, как таран, протралив его насквозь. Взрывы маломощных ПМН-4 под развитыми протекторами его внедорожных покрышек ничем не могли повредить боевой машине, за которой с опаской двинулись и пехотинцы.

Когда японцы поднялись на вершину, озираясь по сторонам и потрясенно осматривая разрушенные укрепления, в которых лежали искалеченные, порой, до неузнаваемости, тела их защитников, уцелевшие бойцы Фокина уже достигли кромки зарослей, укрывших их от чужих взглядов. А еще через несколько секунд залп русских стадвадцатимиллиметровых минометов 2Б11 «Сани», обрушившийся с небес, срыл вершину сопки, уничтожив всех японских солдат, так и не успевших насладиться своей победой.

В тот момент, когда ожила гаубичная батарея, кортеж полковника Басова как раз поравнялся с ее позициями. Командир бригады пребывал в скверном настроении. В штабе в Петропавловске-Камчатском, да, пожалуй, и в Москве верили, что несколько сотен его бойцов смогут выдержать неминуемый удар японцев, лишенные патронов, провизии, медикаментов, артиллерии и разведки — лишенные всего, что необходимо солдату в бою. Нет, его бригада, заслужившая уважение своих и страх врагов на берегах Сахалина, не оставит свои позиции, но как больно видеть перед собой смертников.

Гул артиллерийской канонады накрыл проселок. Выглянув в окно, Алексей Басов увидел, что орудия, задравшие к небу свои похожие на бревна стволы, одно за другим открыли огонь. А секундой позже выпущенные из-за горизонта японскими гаубицами снаряды достигли своей цели, и батарея покрылась сплошным ковром разрывов.

— Что за черт?!

Басов едва удержался на сидении, когда на шоссе, в нескольких метрах перед его УАЗом разорвался 155-миллиметровый снаряд. Водитель, успевший надавить педаль тормоза в последний момент, своим телом принял поток осколков, и на полковника брызнула кровь и мозговое вещество из разрубленного куском металла черепа.

Подхватив лежавший рядом на сидении АКС-74, Басов ударов ноги распахнул дверь, буквально выкатившись из салона и распластавшись в дорожной грязи. Несколько крепких рук рывком поставили его на ноги, и один из сопровождавших комбрига офицеров участливо спросил:

— Товарищ полковник, вы целы?

— Какого хрена происходит? — Басов озирался по сторонам, видя вокруг черные проплешины снарядных разрывов. На том месте, где только что находились тяжелые орудия, еще не рассеялся едкий пороховой дым — противник, к услугам которого с недавних пор была вся мощь американской спутниковой группировки, безошибочно отыскивал самые важные цели, обращая против них всю мощь своей артиллерии. — Связь со штабом бригады, немедленно!

Машины замерли посреди проселка, а бронетранспортер, развернувшись поперек дороги, направил в небо стволы спаренных пулеметов. Штатная радиостанция Р-163, установленная на БТР-80, обеспечивала приличную дальность связи, и казавшийся совсем юным боец, чей шлемофон сползал на глаза, высунувшись из распахнутого люка, крикнул:

773