День Победы - Страница 827

827

— Мне кажется, для этой миссии полнокровная воздушно-десантная дивизия, усиленная несколькими вертолетными эскадрильями — это уже излишне. Вы словно собираетесь вести полномасштабные боевые действия!

— Вы должны быть нам благодарны, ведь китайские солдаты выполняют работу ваших бойцов, и это вовсе не плохо, что их много.

— Думаю, их служба не продлится долго, — хмыкнул Захаров. — Острый период нашей болезни уже прошел. Мы уже встали на ноги и сделали первый самостоятельный шаг.

Генерал Бао недоуменно нахмурился:

— Не понимаю!

— Даже самый сильный и крепкий человек, например, тренированный спортсмен, чемпион, может тяжело заболеть. Представьте, вот он лежит в коме, живой труп, и никто не может сказать, очнется ли он, придет в себя или его сердце остановится, а мозг окончательно отомрет. Кто послабже, тот уже не жилец, но наш больной силен и духом и телом. И вот он открыл глаза, узнавая собравшихся вокруг родственников и близких, вот он встал на ноги, и, пока еще держась за стенки палаты, делает первые шаги. Его мышцы одрябли, он пока беспомощнее новорожденного ребенка, но всем ясно, что окончательное выздоровление уже не за горами. Так и моя страна после долгой агонии очнулась, стряхнула с себя сонную одурь и уже сделала первый шаг в будущее.

— Вы очень убедительно объяснили, — вежливо улыбнулся генерал Бао. — Что ж, я надеюсь, этот трагический инцидент больше не нуждается в нашем присутствии?

Санитарный Ми-8 с красными крестами на фюзеляже забрал тела русских охотников, унеся их куда-то на север, к горизонту. Трупы китайских десантников погрузили на борт прилетевшего Z-9, направившегося на юг, к не слишком далекой границе двух держав. Затем и Вадим Захаров поднялся на борт своего вертолета, взявшего курс в направлении Хабаровска. И уже прибыв в свою временную резиденцию, он связался по ВЧ-связи с Москвой.

— Это уже слишком! — возмущению министра не было предела. — Китайцы не просто держатся, как у себя дома — они нас просто не замечают, не считают за людей! Убили двух охотников, изрешетили, будто в тире, гранатами забросали! Мы, что, избавились от одних оккупантов, чтобы тотчас пустить к себе других?!

Валерий Лыков на том конце провода помолчал недолго, наконец, ответив:

— Китайцы здорово помогли нам. Если бы не их давление на США в ООН, если бы не подпитка наших партизан оружием и снаряжением, наконец, если бы не их войска, перешедшие границу, мы бы еще вели свою войну, или, что не менее вероятно, признали бы поражение. Я уж не говорю о китайских зенитных ракетах, благодаря которым наши десантные корабли тогда, в декабре, добрались до берегов Сахалина, а ведь останься там хозяйничать японцы, остатки нашего Тихоокеанского флота оказались бы намертво заперты во Владивостоке.

— Я сознаю это, — согласился Захаров. — Но настолько далеко моя личная благодарность не распространяется!

— Мы не можем говорить с Пекином с позиции силы, не можем ничего требовать. В конце концов, новый нефтепровод выгоден нам больше, чем китайцам. На фоне взлетевших цен на нефть мы, даже предоставив Китаю значительную скидку, получаем валюту, наполняющую бюджет, создаем резервы, возрождаем оборонную мощь страны, наконец. Это, полагаю, стоит жизней пары убитых мужиков.

— А было время, господин премьер-министр, когда для вас ценной казалась жизнь любого русского парня!

Захаров с силой опустил трубку на аппарат. За тысячи километров от него, на другом конце огромной страны, в пустом кабинете сидел Валерий Лыков. Уперев локти в стол, он спрятал лицо в широких ладонях. Его шепот прозвучал в стенах пустого просторного помещения громовым раскатом:

— Ничего. Скоро со всех спросим. За каждую каплю пролитой русской крови! Никто не уйдет от ответа!

В эти самые минуты сотни тысяч людей в самых разных уголках огромной державы делали все, чтобы угрозы Лыкова исполнились. Делали, порой, не зная конечной цели, общего замысла, но даже не думая о том, чтобы отступить. Одним из этих людей был вновь назначенный командующий Тихоокеанским флотом России.

Транспортный Ан-26, в полете угрожающе дребезжа и проваливаясь в воздушные ямы, словно уходил в смертельное пике, доставил контр-адмирала Лямина из Владивостока, где ныне собрались все боеспособные единицы, представлявшие хоть какую-то ценность, в Комсомольск-на-Амуре. В прочем, назвать скопление чудом переживших войну кораблей и подлодок флотом мог только неисправимый оптимист. Тихоокеанский флот перестал существовать в далеком мае, когда волна за волной налетали с океана, стелясь над самыми волнами и до последнего оставаясь незамеченными береговыми РЛС американские «Томагавки». Выполняя приказ премьера Самойлова, все корабли и находившиеся на боевом дежурстве подводные лодки вернулись в базы, чтобы там, выстроившись у стенки, стать отличным мишенями для вражеских крылатых ракет.

Ушли на дно эсминцы и БПК, ракетный крейсер «Варяг» не смог повторить подвиг своего легендарного предшественника, получив в борт несколько боеголовок, и затонул, даже не снявшись с якоря. Даже числившийся в резерве, а фактически просто брошенный ржаветь без каких-либо перспектив атомный крейсер «Адмирал Лазарев» получил свой «Томагавк», окончательно перейдя в категорию металлолома. С тех самых пор чудом пережившие разгром ракетные катера и малые противолодочные корабли прятались по бухтам, а на море хозяйничали японцы, пришедшие на смену кораблям под американским флагом. И все же было то, что заставляло Лямина верить — флот возродится, и Андреевский флаг вернется в Тихий океан.

827