День Победы - Страница 274

274

К колонне подлетел «Хаммер», самый обыкновенный, без пулеметной турели, затормозил в десятке метров, выпустив из своего чрева генерала Мэтью Камински. Командующий Десятой пехотной подошел к русскому, и тот, став по стойке смирно, произнес на неплохом английском:

— Полковник Быстрицкий, Служба исполнения наказаний! Мы прибыли за Самойловым, господин генерал!

— Арестованного сейчас доставят прямо сюда. Придется подождать пару минут.

— Хорошо, что ваше правительство согласилось, наконец, выдать нам его, — заметил русский полковник. — Давно пора.

Генерал Камински на самом деле был несколько удивлен той поспешностью, с которой вдруг решился вопрос о выдаче Аркадия Самойлова. Долгое молчание из Вашингтона сменилось вдруг торопливым приказом, что выглядело странным. Но делиться своими соображениями с русским американец не стал, лишь безразлично пожав плечами:

— Это ваши дела, вам с ними и разбираться. Да и у нас хватает забот кроме как сторожить вашего бывшего министра. Теперь сами делайте с ним, что хотите.

Камински оценивающе оглядел русского офицера, могучего мужика лет сорока с обветренным лицом и мрачным взглядом внимательных глаз. Уделил внимание и оружию, как раз такому, которое предпочитали профессионалы, готовые мириться с некоторой капризностью механизма — если сравнивать в «неубиваемым» АК, разумеется — но нуждавшиеся в большей точности огня.

Тем временем Быстрицкий, чувствуя конечно, что его изучают, вернулся к своей колонне, хлопнув ладонью по борту командирского «Тигра» и зычно приказав:

— Бойцы, к машинам! Становись!

Из броневиков высыпали люди в таком же серо-синем камуфляже, бронежилетах и «разгрузках», большинство по давней привычке скрывали свои лица под черными вязаными шапочками-масками. На голове самого полковника была такая же, но тот ее закатал высоко на лоб, на манер подшлемника.

Бойцы Десятой легкой пехотной, увидев перед собой не меньше взвода вооруженных русских, напряглись, но гости просто выстроились возле машин, подчеркнуто держа свое оружие стволами вниз. Кто-то, отойдя в сторонку, закурил под хмурым взглядом своего командира, кто-то разговаривал с товарищами, не забывая посматривать по сторонам. Но вот от казарм показались несколько вооруженных «Хаммеров», и конвой, вновь становясь единым целым, напрягся, насторожился.

Миновав оцепление, внедорожники остановились, и из одного из них выбрался сопровождаемый парой плечистых пехотинцев Самойлов. На арестованного он сейчас не сильно походил, одетый не в тюремную робу, каких, вероятно, и не было на военной базе, а в обыкновенный спортивный костюм. Вообще бывший министр больше был похож на высокопоставленного пенсионера на отдыхе в каком-нибудь элитном санатории.

— Вот он, — Камински указал на министра, обращаясь к Быстрицкому. — Забирайте ваш «груз», полковник!

Русский офицер, ничего не ответив, лишь перехватив поудобнее за цевье свой «Абакан», шагнул навстречу бывшему главе Правительства России.

Лязг замка заставил вздрогнуть Аркадия Самойлова, погрузившегося в чтение так, что перестал замечать происходящее вокруг. Когда тяжелая стальная дверь камеры распахнулась, бывший глава российского правительства уже стоял возле своей койки, отложив в сторону открытый томик сочинений Макиавелли.

В камеру вошли трое, и от их присутствия помещение сразу стало невероятно тесным. Двое, обычные солдаты в камуфляже и бронежилетах, только вооруженные не винтовками, а резиновыми дубинками, замерли по обе стороны от входа, а третий, офицер, на боку которого висела, оттягивая пояс, пистолетная кобура, шагнул к Аркадию.

— Господин Самойлов, собирайтесь. У вас три минуты.

— Что происходит? Что за спешка?

Страх, чувство, казалось, давно забытое, уступившее место безразличию, вновь вцепился ледяными когтями в затрепетавшее сердце бывшего министра. Но американский офицер тотчас успокоил его, сообщив сухо:

— Вас передают русским властям. Конвой уже прибыл на базу, нас ждут. Поторопитесь!

Ничего не ответив, Аркадий принялся собирать вещи, которых, собственно, у него почти и не было. Бритвенные принадлежности, зубная паста и щетка в футляре легли в небольшую сумку. Туда же он на всякий случай бросил смену белья и пару рубашек, а затем, уже направившись было к выходу, вернулся, подобрав с заправленной койки недочитанную книгу.

— Следуйте за мной, — приказал американский офицер, выходя из камеры и увлекая с собой Самойлова. Солдаты двинулись следом, будто отсекая арестованному пути к бегству.

Снаружи тюремного блока их ждали два «Хаммера», вокруг которых переминались с ноги на ногу трое солдат, вооруженных уже по-настоящему, карабинами М4, у одного — даже с прицепленным под цевье раструбом подствольного гранатомета.

— В машину! — Провожатый указал на один из «Хаммеров».

Самойлова буквально запихнули на заднее сидение, рядом пристроился один из конвоиров, и машины, взревев моторами, помчались в сторону летного поля. Через пару минут они остановились, миновав цепочку вооруженных до зубов солдат, и Самойлов, которого вытащили из внедорожника едва не за шиворот, увидел несколько камуфлированных «Тигров», таких, которые в последнее время получал столичный ОМОН и другие подразделения правопорядка.

Возле машин собралось около двадцати человек в камуфляже, отличавшемся от американской формы, к тому же вооруженных автоматами Калашникова. А вокруг — десятки американцев, тоже вооруженных до зубов. Оказавшись снаружи, под открытым небом, Самойлов поежился — отовсюду на него были направлены штурмовые винтовки, а с турелей на крышах нескольких «Хамви» нацелились пулеметы.

274