День Победы - Страница 344

344

Парень с пулеметом смотрел больше именно на Жанну, а не по сторонам, причем смотрел, не выпуская из рук оружия. Биноева ничего не говорила, никак не выдавала, что ощущает эти взгляды и сгустившееся между ними напряжение. Она не собиралась бежать, не собиралась стрелять в спину, но и объяснять это не хотела. Равно как объяснять и то, что американцы стали и ее врагами. Русские, наконец, оставили Чечню, многолетняя война ее народа как будто закончилась победой, но пришедшие из-за океана завоеватели вновь стравили горцев с русскими, заставляя и тех и других проливать свою кровь ради чужих интересов, чьей-то наживы.

Командир партизанского отряда, кажется, почти поверил Жанне в ее готовности помочь. Во всяком случае, не побоялся дать ей в руки оружие, зная, на что она способна, пусть и приставил при этом аж троих соглядатаев. Но до их нервной суеты девушке было немного заботы. Оборудовав себе позицию, она вела наблюдение, пользуясь отличным русским ночным прицелом, позволявшим на расстоянии три-четыре сотни метров и в полночь видеть, как днем. Проходили минуты, превращаясь в часы, но ничего не происходило. Над лесом царила тишина, в которой отчетливо был слышен издалека любой звук вроде шороха крыльев или крика ночной птицы, вышедшей на охоту.

Тем временем ночь вступила в свои права, а вместе с ней на северный лес опустился и мороз. Через полчаса лежания на брезенте Олег Бурцев почувствовал, что, несмотря на бушлат и теплые штаны, тело начинает коченеть. Изо рта уже вырывался пар при каждом выдохе, температура явно опустилась ниже нуля, и Бурцев понял, что даже без американцев здоровым и невредимым ему утро встретить будет не суждено. Значит, придется потом вставать в очередь к Ольге Кузнецовой, чтоб фельдшер отряда по-быстрому помогла ему справиться с простудой.

Приглушенный гул достиг слуха Бурцева, и тот напрягся, пытаясь не потерять этот новый, чуждый для дико леса звук. Шум, доносившийся с северо-востока, нарастал, становясь все более отчетливым.

— Тревога, — негромко скомандовал Олег, сдвигая флажок предохранителя РПК-74М. Ожидание, изматывающее сильнее, чем самый тяжелый марш-бросок, заканчивалось, теперь главное не упустить момент. — К оружию!

Партизаны встрепенулись. Теперь каждый слышал этот звук, в котором без труда угадывался шум летящих вертолетов. И, кажется, их было много.

— Наконец-то! А мы-то уж заждались вас, сучар! — сам себе усмехнулся Олег, испытав настоящее облегчение. Их долгое сидение в засаде оказалось не напрасным, американцы все-таки появились, не зная, что идут прямиком в западню.

У подножья огромной ели зашевелилась Жанна Биноева. Все время, проведенное партизанами в лесу, она не произнесла ни слова, и теперь молча возилась с автоматом. Олег в этот момент даже забыл о своей подозрительности, весь поглощенный ожиданием предстоящей схватки. Исход боя был неведом, но бывший десантник намеревался сделать все, чтобы победить, оставшись в живых, и если для этого понадобится помощь пленной чеченки, что ж, пусть так и будет.

Стрекот винтов звучал все громче, и Бурцев взглядом шарил по небу, пытаясь увидеть силуэт крадущегося над лесом вертолета. Расчеты ПЗРК наверняка уже видели, но стрелять, выдавая себя, не спешили. Вот когда десант окажется на земле, тогда и начнется самое интересное. Взовьются над лесом зенитные ракеты, и американцы окажутся здесь одни, без средств эвакуации, лицом к лицу с партизанами, уже замкнувшими вокруг покинутой базы кольцо засады.

— Черт, где же вы? — Бурцев чувствовал, как тело начинает потряхивать мелкой дрожью. Противник был рядом, но заметить его никак не удавалось. — Куда же вы пропали?

Что-то промелькнуло в ночном небе, что-то быстрое, намного меньшее, чем любой вертолет. Холмик, облюбованный партизанами, обдала волна монотонного гула, никак не могущего быть шумом винтов геликоптера. И прежде, чем Олег понял, что это было, лес озарила яркая вспышка, а там, где располагались тщательно замаскированные землянки партизан, вздулся огненный шар.

— Ложись, — крикнул сержант, утыкаясь лицом в землю. — Ракетная атака!

Еще два взрыва прогремели почти одновременно, сливаясь в протяжный рокот, к небу поднялись столбы багрового пламени, а земля ощутимо заходила ходуном. Затем до холма добралась ударная волна, подрастерявшая свою сокрушительную мощь, но все же ощутимая. Словно раскаленным пустынным ветром пахнуло в лицо, срывая с ветвей хвою, взметая усыпавший землю мелкий лесной мусор.

— Лежать, не высовываться! — скомандовал Олег, собственным телом накрыв свой пулемет.

Над лесом, словно раскаты грома, прокатились еще несколько взрывов, от которых не переставал дожать земля. Пламя вздымалось, опадало и снова вспыхивало там, где недавно был лагерь партизан. Бурцев вдруг представил, что было бы с ним, с его товарищами, окажись они в эти секунды в своих землянках, и его передернуло от запоздалого осознания бренности своего бытия. Никакие блиндажи в три наката тут точно не спасли бы, судя по силе взрывов. Американцы не пожалели ракет, сперва сровняв с земле укрепления партизан, а уж затем появившись лично, чтобы доделать начатое.

— Летят! — крикнул один из бойцов. — Вон они, с севера!

Олег, перевернувшись на спину, увидел, как прямо над ним промчался, сопровождаемый воем турбин, вертолет. А в стороне были видны еще несколько, и все они стремились туда, где догорали остатки партизанского лагеря. Партизан щелкнул клавишей портативной рации, переходя на прием, но эфир, вместо команды к атаке, донес лишь треск и завывание помех. Сорвав с головы гарнитуру, Олег вскочил, и, держав наперевес автомат, низко пригнувшись, бросился к лагерю, петляя между деревьев.

344