День Победы - Страница 396

396

— Воздух, я Земля, нужна поддержка, — произнес полковник в микрофон рации. — Мы под обстрелом! Как слышишь?

— Слышу тебя, Земля! К работе готов, жду целеуказания!

В полукилометре от деревни Ми-8МТВ-5 развернулся, заходя на цель. Беркут, торопливо поменяв магазин «Абакана» на рожок, снаряженный трассерами, выпустил длинную очередь, и огненные росчерки протянулись над полем, распускаясь огненными цветками на дощатой стене сарая, из-за которого попеременно били несколько автоматов и пулемет.

— Огонь по метке, — приказал полковник, вновь связавшись с экипажем вертолета, молотившего лопастями воздух уже над головами залегших полицейских. — Как понял!

— Цель вижу! Работаю!

С грохотом неуправляемые снаряды С-8 покинули стволы пусковых установок, и окраина деревни окуталась клубами огня и дыма. Сарай, служивший укрытием чеченцам, взрывом разбило в щепу вместе с самими боевиками, а пилоты, не удовлетворенные сделанным, дали длинную очередь из спаренных пушек ГШ-23-2, перепахав окраину деревни. Беркут, вскочив на ноги, словно пружиной подброшенный, взмахнул над головой автоматом:

— Вперед! цепью, за мной! Пулеметчики и снайперы — обеспечить огневое прикрытие!

Дым над позициями уцелевших боевиков еще не рассеялся, когда ударили два «Печенега», заставляя уцелевших чеченцев искать укрытия. Несколько частых выстрелов из СВД-К оказались почти неразличимы на этом фоне, но пулеметчик боевиков, выживший после ракетной атаки, хотя и контуженый, завалился на землю, когда его грудь разворотило прямым попаданием пули калибром 9,3 миллиметра весом шестнадцать с половиной граммов со стальным сердечником.

— Вперед, — скомандовал своим бойцам Беркут. — «Духов» валить всех! Огонь на поражение!

Полковник добежал до невысокого забора, опустился на колено, вскинул автомат, прижав к плечу приклад АН-94. Из-за ближайшего дома выскочили двое, бородатые, в американском камуфляже и с русскими автоматами в руках. Беркут остановился, припав на колено, прицелился, совместив красную точку коллиматора с силуэтом чеченца, и нажал на спуск. Короткая, в два патрона, очередь — и боевик завалился на спину.

Второй чеченец успел выстрелить из АКМ, свалив бежавшего следом за Тарасом бойца — пуля угодила в пластину бронежилета, и полицейский не был даже ранен. А через миг снайпер, остававшийся на другом краю поля, вновь выстрелил из СВД-К, с такого расстояния не дававшей промаха, и чеченца буквально швырнуло об стену дома, на которой остались кровавые мазки.

— Не дайте им захватить заложников! — крикнул Беркут своим бойцам, и, легко, несмотря на немалый вес снаряжения, перемахнув через покосившийся хлипенький заборчик, бросился дальше, увлекая остальных за собой.

Чеченцы, те немногие, кто еще оставался жив, не собирались сдаваться — они понимали, что их ждет, уж явно не плен и не гуманный суд. Отступать им тоже было некуда, вокруг сотни верст чужой земли, где врагом был каждый встречный. И потому они отбивались яростно, как загнанные в угол крысы, бросаясь в самоубийственные во всех смыслах атаки.

Ударная волна от взорвавшейся в полутора десятках метров ракеты сбила Хусейна Шарипова с ног, и пушечная очередь, выпущенная с русского вертолета, прошла над головой, чудом не зацепив амира. Он видел, как снаряд калибра двадцать три миллиметра разорвал пополам бежавшего следом Зелимхан. Моджахеддин выскочил из укрытия, успев только вскинуть на плечо раструб гранатомета РПГ-26, когда обрушившаяся с небес огненная плеть перерубила его. Верхняя часть тела боевика плюхнулась на землю возле самого лица Шарипова. Чеченец вскочил на ноги, увидев на месте сарая, за которым прятались его бойцы, дымящуюся воронку, вокруг которой были рассыпаны головешки.

— А, шайтан! Будьте прокляты, шакалы! Умрите!

Вертолет с грохотом пролетел над головой сидевшего на земле боевика, набирая высоту. Рядом трясли головами, приходя в себя, еще двое бойцов из отряда амира Шарипова, и Хусейн догадывался, что кроме них живых горцев в проклятом русском поселке не оставалось.

— Русские, амир, — крикнул юный Мовсар, вскакивая на ноги. Из носа и ушей боевика струилась неестественно темная, почти черная кровь. — Русские здесь! Вон они!

— Шакалы!!!

Хусейна Шарипов вскинул АКМ, выпустив от живота веером весь магазин в сторону камуфлированных силуэтов, неуклюже переваливавших через невысокий забор. Кажется, даже попал в кого-то — чеченец видел, как его противники падали, но тотчас вновь поднимались на ноги, открывая ответный огонь.

— Ахмед, Мовсар, уходите, — приказал Шарипов, оточенными движениями меняя рожок. — Бегите, прячьтесь в лесу!

Полевой командир видел, как русские солдаты в тяжелом снаряжении, в противопульных шлемах, бронежилетах, способных выдержать, наверное, выстрел даже из СВД, обходят горстку чеченцев с флангов. У противника было превосходство во всем, и Хусейн Шарипов, увидев, что его бойцы замешкались, крикнул, хрипло, зло, словно ворон каркает над мертвечиной:

— Пошли прочь! Бегом! Я остановлю кафиров здесь!

Мовсар еще колебался, он был юн и боялся проявить трусость в глазах старших товарищей, но Ахмед схватил товарища за рукав, потащив вглубь деревни. Приближавшиеся русские, заметившие движение, немедленно открыли огонь, затрещали автоматы, и в перестуке коротких очередей отчетливо были слышны отрывистые щелчки, которыми сопровождались выстрелы из снайперских винтовок.

Припав на колено, Хусейна Шарипов вскинул автомат, поймав в прицел громоздкую, угловатую фигуру вражеского солдата. Выстрел, толчок приклада в плечо — и русского сбивает с ног шквалом свинца. Еще одна короткая очередь, и стоящий рядом спецназовец, идущий с пулеметом наперевес, валится на землю. Мертвый, живой — неважно, главное, что братья смогут пробежать еще десяток метров не под обстрелом.

396