День Победы - Страница 549

549

— Мы будем выполнять приказ, лейтенант! Вас ведь этому учили, верно? Американцы — такие же люди, и они точно так же будут умирать под нашим огнем. Они привыкли делать, что захотят, и не перед кем не держать ответ, и мы редко осмеливались перечить американцам. Но землю предков, которая принадлежит нам по праву, которая пропиталась кровью японцев, мы не отдадим. Мои дед и прадед погибли на туманных берегах Карафуто, и в память о них я выполню любой приказ, и того же жду от любого из своих подчиненных, лейтенант. Не смейте сомневаться, с нами божественная мощь микадо. Пора Японии вспомнить, что она была и остается империей!

Речь капитана Накамуры была прервана внезапно. Новая отметка, возникшая на мониторе, заставила акустика тревожно воскликнуть:

— Подводная цель по пеленгу один-девять-пять!

— Наверняка американцы, — с явным удовлетворением предположил капитан «Юдзисио». — Проклятье, из этой точки их «Томагавки» могут долететь до любого нашего города!

Чужак, слишком близко подобравшийся к берегам Японии, явно старался оставаться незамеченным, но шум, производимый механизмами неизвестной подлодки, был уловлен гидрофонами «Юдзисио», и Тэндо Накамура начал действовать:

— Увеличить скорость до шести узлов! Убрать антенну ГАС! Начать сближение! Торпедные аппараты к бою!

Частота оборотов единственного винта японской субмарины увеличилась. В широкие жерла торпедных аппаратов плавно скользнули массивные «сигары» тяжелых торпед «Тип-89», занимая место покоившихся там крылатых ракет, целей для которых так и не нашлось. Разгоняясь, подлодка «Юдзисио» двинулась наперехват непрошенного гостя, и ее капитан почувствовал, как его сердце учащенно застучало в груди. Тэндо Накамура довольно улыбнулся — наконец-то ему представился шанс продемонстрировать свое мастерство и выучку своего экипажа в настоящей схватке. Охота началась.

Акустик «Усть-Камчатска» включил громкую связь, и пульсирующий гул заполнил тесное помещение рубки. Атомный ударный авианосец ВМС США «Джордж Вашингтон» не мог оставаться незамеченным, да и не пытался делать это. Под водой звук его винтов распространялся на сотни миль, и этот звук должен был внушать ужас всем, чьих бы ушей ни коснулся. Сто тысяч тонн стали, настоящая машина разрушения, вновь двигалась к русским берегам, но теперь целью палубных эскадрилий должны были стать отнюдь не русские.

— Мы внутри ордера, — почему-то полушепотом произнес офицер-акустик, взглянув на Владимира Шарова. — До цели десять миль!

— Эх, торпеду бы им ниже ватерлинии! Они как на ладони!

Старший помощник капитана «Усть-Камчатска» многозначительно потер руки, которые ощутимо подрагивали от прилива адреналина, потоком хлынувшего в жилы. Противник был совсем рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки, такой уязвимый в своем высокомерии, уже в пределах досягаемости тяжелых противокорабельных торпед 53-65К, мощи трехсоткилограммовых боеголовок которых вполне хватило бы, чтобы пробить «шкуру» даже атомного авианосца.

— Отставить, старпом, — решительно произнес Шаров, сам не находивший себе места от возбуждения. — Успеешь еще поохотиться. Нас ждет более важная цель, вся Америка. Да и нам долго не протянуть, даже если повезет, и удастся торпедировать янки сейчас.

Словно в подтверждение слов командира, корпус «Варшавянки», крадущейся самым малым ходом, содрогнулся, точно от удара великанской кувалдой, когда его коснулся ультразвуковой импульс, испущены сонаром американского эсминца, прошедшего в считанных кабельтовых от русской субмарины.

— Твою мать! — Шаров выругался, но тотчас взял себя в руки, скомандовав: — Погружение сто! Уменьшить скорость до трех узлов!

«Усть-Камчатск» нырнул к самому дну, почти остановившись, продолжая двигаться будто по инерции, а капитан приказал:

— Тишина в отсеках! Авианосец не ходит в одиночку, и его эскорт у нас над головами!

Кажется, шум винтов американского корабля, будто привязанный, кружившего над «партизанской» субмариной, был слышен безо всяких гидролокаторов, невооруженным ухом. Кровь в жилах нескольких десятков человек, запертых внутри нее, под многометровой толщей ледяной воды, застыла, превратившись в какое-то желе. В любой миг мог раздаться вой турбин атакующих торпед, и тогда отчаянный поход прервался бы, едва начавшись.

— Дистанция до цели увеличивается, — сообщил акустик, и его слова вызвали настоящий вздох облегчения. — Тринадцать миль. Цель смещается на норд.

— Пусть пока поплавают, — натужно усмехнулся капитан Шаров. — Пока хватит и «Бенфолда» с них!

Моряки негромко рассмеялись, вспоминая дерзкую до безумия атаку на рейде Владивостока. Силы врага сократились на один корабль, завеса, созданная у восточных берегов России, стала чуть менее прочной, а это увеличивало шансы на успех.

— Изменить курс на девяносто пять, — приказал Шаров, когда шум винтов американской эскадры отдалился куда-то к горизонту. — Курс — пролив Лаперуза. Глубина сто, скорость шесть. Всем соблюдать полную тишину. Что американцы, что японцы, пустят нас на дно, если обнаружат, а мы не можем себе позволить такую роскошь, как смерть, не сейчас. Мы прорвемся!

«Усть-Камчатск» медленно двигался туда, где почти смыкались берега русского Сахалина и японского острова Хоккайдо. Пролив шириной несколько миль был воротами на просторы Тихого океана, а там — Америка, конечный пункт их отчаянного похода.

— Это же настоящий капкан! Сами идем в ловушку, — помотал головой старпом. — Да еще строевым шагом!

549