День Победы - Страница 590

590

Когда генерал прошел внутрь, то он увидел аятоллу перед экраном телевизора, с которого что-то говорила по-английски женщина с непокрытой, как у всех неверных, головой. Она закатывала глаза, кривила рот в гримасе ужаса и старалась всем своим существом изобразить тревогу и страдание. А за ее спиной снова и снова возникала панорама горящей нефтяной платформы, превратившейся в огромный факел, вокруг которого вились американские спасательные вертолеты.

— Наш план воплощается в жизнь. Первый удар нашел свою цель, — произнес аятолла, отключив звук и обернувшись к замершему по его левую руку офицеру. — Неверные растеряны, их уже охватила паника. Они уже осознали, пусть и боятся признаться в этом даже самим себе, что даже у себя дома нисколько не защищены.

— Да, рахбар, мы рассчитали все точно. Четыре «миджета», сверхмалые подводные лодки, через Атлантику на буксире грузового судна были доставлены к цели и выполнили единственную атаку. Другой наш корабль будет ждать их в условленном месте, чтобы доставить обратно в Иран. Но пока нет никаких вестей. Неизвестно, пережили ли наши братья эту атаку.

— Наши братья выполнили свой долг, сделали дело, угодное Всевышнему! Если они выжили, то станут героями нации, а если мертвы, то Господь уже одарил их своей благодатью. А мы должны сделать все, чтобы их смерти не оказались напрасными. Как дела в Саудовской Аравии, генерал?

— Полковник Хашеми там лично занимается подготовкой к операции. Он предан нам и Аллаху и не посмеет подвести. Наши воины давно на месте ждут приказа и должны начать действовать совсем скоро.

Аятолла, духовный вождь для миллионов иранцев, встал, пройдясь по комнате, на стенах которой играли блики, отбрасываемые экраном телевизора. Недавняя дикторша исчезла, вместо нее появился какой-то человек, всем своим видом излучавший власть и силу. Он что-то говорил, безмолвно распахивая рот. «Пытается успокоить свое перепуганное стадо, которое верит слепо всему, что внушают им с экрана, хочет уверить, что нет поводов для тревоги», решил Омид Сафар, для которого едва сдерживаемый ужас этого неверного, должно быть, наделенного немалой властью, не был тайной. Аятолла тоже глянул на экран, безо всякого интереса. Между его пальцев скользили четки, постукивали друг о друга янтарные бусины, отполированные бесконечными прикосновениями.

— Саудовский король должен пожалеть о своем вероломстве, — произнес аятолла, и в его глазах иранский генерал увидел полыхающий пламенем гнев. — Всевышний велит жестоко карать клятвопреступников. Ему милее неверные американские собаки? Так пусть они теперь убивают друг друга. Пока наши враги станут истреблять самих себя, мы должны стать сильнее!

— Когда задуманное в Саудовской Аравии исполнится, не окажется в мире врагов сильнее ненавидящих друг друга, чем американцы и арабы. Все союзники Америки превратятся в ее врагов нашими стараниями. Нигде американцы не будут больше чувствовать себя хозяевами. Земля будет гореть у них под ногами! Их мнимая власть над миром вскоре рухнет, рассыпавшись в прах!

— В России тоже все готово?

— Сейчас американцы пытаются подавить там последние всполохи сопротивления. Но наши братья-мусульмане уже готовы нанести удар им в спину.

— Я бы предпочел, чтобы неверные истребляли друг друга сами во имя Всевышнего, — вздохнул аятолла. — Но порой правоверным тоже требуется проливать собственную кровь, дабы подтвердить крепость своей веры. Русские оказались слабы, они лишились своей страны. Американцы должны оттуда уйти либо сгинуть в России все до одного. Новые хозяева сменят их, наши единоверцы, с которыми мы сумеем найти общий язык.

— Все будет так, как мы задумали, — согласно кивнул генерал Сафар.

Операция «Гнев Пророка» была похожа на стремительный пожар, поглощающий все новые и новые жизни, и от этого лишь набирающий мощь. Первые искры его давно упали на землю России, теплясь среди гор Кавказа, и теперь разгорелись в полную силу.

Хусейн Шарипов шел по помещениям штаба Сто первой воздушно-штурмовой дивизии Армии США, ловя на себе неприязненные, презрительные взгляды американских офицеров. Сюда, в Архангельск, он прибыл по требованию руководства корпорации «Юнайтед Петролеум», сотрудником которой номинально считался, как и несколько десятков боевиков из его отряда. Шарипов, которого сюда доставил специально посланный вертолет «Блэкхок», оказался не единственным чеченцем. Командиры еще нескольких отрядов наемников, охранявших строящийся нефтепровод, ждали, пока дежурный, сидевший перед кабинетом генерала, не разрешил войти.

Альберт Костас, окинув ничего не выражающим взглядом стоявших перед ним чеченцев, явившихся в своем обычном виде, с неопрятными бородами от самых глаз, в полевом камуфляже, даже в «разгрузках», лишь сдавших оружие, произнес:

— Господа, у меня для вас хорошие новости. По соглашению с руководством корпорации вы будете задействованы в операции по борьбе с русскими террористами в Нижнеуральске. Здесь у вас сейчас почти нет работы, активность противника резко снизилась. А мы даем вам шанс и дальше уничтожать своих врагов, уничтожать русских. Отправляйтесь на Урал, покажите, какие вы превосходные бойцы!

— Боитесь умирать сами? Хотите, чтобы мы делали за вас всю работу? Своими телами проложили вам путь к победе?

Генерал Костас в упор взглянул на Шарипова:

— Мы хотим, чтобы вы делали свою работу. Работу, за которую вам платят. Каждый из вас подписал контракт, и пока его срок не наступил, вы будете исполнять любой приказ. Вы — наемники, не забывайте об этом. Отправляйтесь на Урал немедленно, самолеты уже готовы.

590